Дайте хоть что-нибудь!
Когда меня спрашивают, какое автопутешествие было самым экстремальным, я без раздумий отвечаю: «Из Петербурга в Ташкент». Поездка состоялась в начале нового века и оставила неизгладимое впечатление.
Глава «Таможня берет добро»
Маршрут охватывал почти весь Казахстан. На севере мы проехали Кокчетав, Астану и Караганду. Потом пересекли страну с востока на запад по центральной части через Джезказган и Кзыл-Орду. Затем через Туркестан и Чимкент доехали до южной границы. Из Ташкента возвращались по западному Казахстану через Байконур, Аральск и Актюбинск.
Российскую таможню в Челябинской области мы преодолели за пять минут. На казахской стороне задержались немного дольше. Через полчаса я имел на руках автомобильную страховку компании «Лондон-Алматы» и заверенное обязательство на вывоз автомобиля в Россию.
Здесь я допустил роковую ошибку – не внес автомобиль в декларацию. Мне никто не предложил этого сделать. И это было неслучайно. Вскоре начались проблемы – на каждой таможне стали требовать эту проклятую бумажку.
Я не оговорился, написав «на каждой таможне». В Казахстане все было доведено до абсурда — таможни имелись не только в каждом областном городе, но даже в отдельных райцентрах и аулах!
Дорога одна — населенный пункт стороной не объедешь. Скоро мы поняли, что жест «доброй воли» на границе – езжай без декларации – на самом деле продуманная стратегия, позволявшая кормиться таможенникам всего бескрайнего Казахстана.
Поборы за отсутствие декларации были везде одинаковы – 200 тенге. Сумма, казалось бы, небольшая, но очень уж много было таможен. Если с нас деньги требовали за отсутствие декларации, с остальных брали просто в качестве дани.
Центральные и западные районы Казахстана были настолько оторваны от цивилизации, что всей полнотой власти обладал человек в погонах сержанта. Именно он устанавливал местные законы. Дальнобойщики это знали. Они добровольно останавливались у поста и несли мятые купюры. На одном из таких постов мы разговорились с водителем-таджиком.
— Я когда собираюсь в рейс, — посетовал он, — раскладываю деньги по постам. Водители знают, где и сколько нужно платить. В Казахстане можно все, нельзя только не платить таможне и милиции.
Таджик дал много полезных советов. Оказалось, нельзя давать деньги до тех пор, пока тебе не вернут документы. Если дать раньше, это может быть расценено как взятка. Если же платить, когда документы у тебя на руках и ты вроде ничем не обязан, это выглядит как пожертвование.
Пост можно проскочить без остановки, если возле него не стоит спецмашина. На следующий пост никто не сообщит, поскольку между ними нет связи. Но если спецмашина есть, лучше остановиться. Иначе догонят (дорога одна!), конфискуют машину и имущество.
Некоторые областные центры имели трехуровневую систему поборов. На въезде в город первыми стояли экологи, за ними – таможенники, потом – гаишники. На выезде все то же самое, но в обратном порядке. И все требовали деньги. Причин никто не объяснял, словно это была узаконенная дань. Гаишники просили 100 тенге, таможенники – 200, экологи — 300.
Инспекторы ГАИ никогда не выходили из будки. На дороге обычно стоял шнырь – так его называют дальнобойщики. Обязанности шныря просты — свистнуть и махнуть полосатой палкой. С ним нельзя здороваться и общаться – это каста неприкасаемых. Поздоровался – заплатишь больше!
Будку охраняли два-три гражданских. Еще один щелкал сержанту семечки, а самый услужливый отгонял мух и размахивал опахалом, поскольку ни кондиционеров, ни вентиляторов на постах не было. Сержант подкармливал гражданских, поэтому к службе они относились ответственно.
Водитель был обязан лично подняться в будку и вручить деньги гаишнику. Если представить, что это, возможно, единственный заработок целого аула, деньги отдавать легче. Вроде как благотворительностью занимаешься!
Обычно мы упирались и отказывались платить. Тогда мытари просили: «Дайте хоть что-нибудь». И соглашались на батарейки, старые журналы, значки… Мы быстро поняли, что с властью спорить не стоит. Лучше непрерывно рассказывать о проблемах – бедственном положении эскимосов, эксплуатации обезьян в Бразилии, стихийных бедствиях в Гваделупе. Нередко мытарям было просто скучно, и общение позволяло добиться их расположения.
Офицера на посту в чине младшего лейтенанта посчастливилось увидеть только в Кзыл-Орде. Это была настолько огромная величина, что сержант в порыве благоговения сдувал пылинки со звездочек на его погонах. Я видел это своими глазами! Лейтенант разговаривал со мной через переводчика сидя спиной. Видимо, показать чужаку свое лицо было выше его достоинства.
Еще одного лейтенанта повстречали в Джезказгане. Заблудившись в незнакомом городе, мы спросили дорогу у милиционера. Он так высокомерно задрал голову, что возникли опасения – не сломает ли офицер шейные позвонки? Вопрос он выслушал, а вот ответ дать не соблаговолил, вперив свой начальственный взгляд выше линии горизонта. Сразу оговорюсь — подобные случаи возникали только при общении с представителями власти. С простыми людьми никаких проблем не возникало — жители любого аула всегда были готовы прийти на помощь.
Смешной случай произошел на Кзыл-Ординской таможне. Дабы избежать вымогательства, я предъявил таможеннику журналистское удостоверение и попросил объяснить, как добраться до начальства, чтобы выяснить, зачем нужна таможня в центре Казахстана.
Пока таможенник объяснял дорогу, приехал автобус с таджикскими «челноками». Их представитель поднялся на пост и протянул пачку денег – дань. Присутствие прессы в этот момент было явно излишним. Таможенник побледнел, заорал на таджика и вытолкал его с поста. Удивленный «челнок» еще долго ходил за мытарем, пытался всучить ему деньги, и никак не мог взять в толк, почему сегодня можно ехать бесплатно.
Перед Кзыл-Ордой состоялась еще одна удивительная встреча. Путь преградил человек в камуфляже с пистолетом. Он остановил машину и строго спросил, откуда мы. Услышав, что из Питера, задумчиво отшатнулся. Появление питерской машины в этих краях было равноценно высадке инопланетян.
Нас отпустили бесплатно. Оказалось, дорогу перекрыл Рыбнадзор! Среди песчаных барханов это звучало особенно дико. Не будь мы питерцами, пришлось бы платить. Вот только за что?! За ловлю рыбы сетями в пустыне?
Крепким орешком оказался Туркестан. Жители одного из пригородных аулов организовали собственную таможню. Мытарь забрал документы и привычно потребовал заплатить штраф за отсутствие декларации. Мы упорствовали, и таможенник, в конце концов, сдался:
— Сегодня 1 мая, дайте хоть на водку.
Тяжелее всего пришлось в Чимкенте. Мы оказались в центре пристального внимания гаишников – машина с российскими номерами была для них лакомым куском. Нас остановили на въезде в город. У меня изъяли документы, посадили на заднее сиденье между двух инспекторов и учинили допрос с пристрастием. Беседа не имела никакого отношения к дорожному движению и явно носила националистический характер.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы милицейская машина, которую водитель не поставил на ручной тормоз, не покатилась назад и не врезалась в бампер нашего авто, стоящего сзади. От удара помялся номер. В качестве компенсации нас отпустили бесплатно. После этого пришлось спрятать машину во дворе у друзей. С российскими номерами перемещаться по городу было невозможно.
Пришло время возвращаться домой. Мы решили ехать по Западному Казахстану через Аральск и Актюбинск. Нас безмерно утомило бесконечное вымогательство на постах, да и денег было недостаточно, чтобы доехать до российской границы. И тут меня озарила гениальная идея! Благодаря ей, мы стремительно помчались в сторону России, задерживаясь на постах не более чем на пять-десять минут.
Выезд из Чимкента назначали в предрассветное время, когда внимание стражей порядка притуплено, а полумрак скрывает национальные признаки автомобиля. Впереди ехали наши чимкентские друзья. На выезде из города перед самым постом я почти прижался бампером к их машине, чтобы закрыть российский номер. За постом обе машины резко рванули вперед. Сзади раздались свистки, но было поздно. Мы оказались на свободе. Но это был еще не тот самый гениальный метод.
Метод прошел апробацию на экологическом посту перед Туркестаном. Увидев человека с полосатой палкой, я послушно притормозил. Мы с другом вышли из машины и молча начали устанавливать треногу с видеокамерой. Уловка сработала. К нам подошел заинтригованный эколог:
— Эй, кто вы такие, что делаете?
— Мы российские журналисты. Хотим снять сюжет о работе вашего поста.
Эколог изменился в лице:
— Нельзя, нельзя! Уезжайте!
— Почему? – обнаглел я. – У вас такая красивая форма…
— Нельзя, уезжайте отсюда, — замахал руками эколог.
Так же молниеносно мы преодолели туркестанский таможенный и гаишный посты. Впоследствии даже не требовалась видеокамера. Достаточно было поставить штатив и нас тут же гнали прочь. Иногда пытались требовать разрешение на съемку.
— Кто его выдает? – не сдавался я.
— Начальник управления.
— Напиши адрес, нарисуй схему, мы съездим за разрешением.
— Брат, езжай домой. Что тебе дался наш пост? Уезжайте, уезжайте…
